Святые воины России
Адмирал Федор Федорович Ушаков

  «Аз, Феодор Ушаков, обещаюся и клянуся Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хощу и должен ея императорскому величеству моей всемилостивейшей государыне императрице   Екатерине Алексеевне самодержице и ея императорского величества любезнейшему сыну государю цезаревичу и великому князю Павлу Петровичу… верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови… В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий!» – эти слова присяги торжественно   произнес   Феодор Ушаков, получая свой первый офицерский чин мичмана. Он останется верен клятве до конца своих дней, пройдя трудный и полный испытаний путь от мичмана до адмирала.

  «Суворовым на море» называли   Федора Ушакова. Редко случалось в истории такое явление, когда два столь знаменитых военачальника оказывались современниками. Может быть, поэтому вторая половина XVIII столетия и сохранилась во всемирной истории   как период расцвета русского военного искусства. Восемнадцатый век начался для России неудачно, –   русская армия потерпела поражение под Нарвой. Но русские оказались хорошими учениками. «Защита Отечества, – устанавливалось российским законом, – есть возможность и долг всех и каждого». Наши   предки извлекли необходимые уроки, и потому впоследствии русские войска побеждали шведов под Полтавой, громили армию прославленного прусского полководца Фридриха II при Кунерсдорфе и сходу брали Берлин, одерживали победы над турками на реках Ларга и Кагул, штурмовали дотоле неприступную крепость Измаил. А закончился век победами армии Суворова в Италии и русского флота под командованием Федора Ушакова в Черном и Средиземном морях.

Одним из достоинств русской армии стало умелое взаимодействие сухопутных сил и флота. И если на суше непревзойденным и непобедимым полководцем являлся Александр Суворов, то на море, конечно же, был Федор Ушаков.

Родился Федор Ушаков 13 февраля 1745 года, он был почти на 15 лет моложе   Суворова. Когда Александр Васильевич в звании подполковника сражался с пруссаками в Семилетней войне, семнадцатилетний Федор Ушаков поступил в Морской кадетский корпус. Отец юноши – Федор Игнатьевич был небогатым дворянином, он дослужил до чина сержанта в славном гвардейском Преображенском полку и после рождения сына Федора вышел в отставку. В том же Преображенском полку служил и дядя Федора, Иоанн Ушаков, впоследствии покинувший полк и принявший постриг в монастыре с именем Феодор.

  Как многие дворяне того времени, Федор Игнатьевич Ушаков после выхода со службы поселился в своем имении Бурнаково Темниковского уезда Тамбовской губернии, где и прошли   детские годы будущего адмирала. Федор рос физически крепким, выносливым и смелым мальчиком. Рассказывали, что в отроческие годы он вместе с взрослыми бесстрашно ходил на медведя.

В 1761 году родители определяют его в Морской кадетский корпус в Петербурге, и начинается самостоятельная взрослая жизнь. Там Ушаков старательно изучает морские науки и особенно полюбившиеся ему навигацию, арифметику и историю. Преподаватели навигации на своих занятиях частенько цитировали   труд математика и священника Павла Госта, много лет плававшего на французских кораблях.   Изданная в России в 1764 г., в соответствии с   модой тех лет книга называлась длинно и витиевато: «Искусство военных флотов или сочинение о морских эволюциях, содержащее в себе полезные правила для флагманов, капитанов и офицеров, с приобщением примеров, взятых из знатнейших происшествий на море за пятьдесят лет».

Гардемарин Ушаков внимательно слушал объяснение и ловил каждое слово преподавателей. «Знатнейшие примеры» излагали,   по сути, всю историю парусного флота, а «полезные правила» являлись конкретным практическим руководством для флотоводцев. Будущие капитаны понимали, что за каждой страницей этого труда стоят жизни матросов, судьбы кораблей, да что там кораблей – порой и государств.

В своем исследовании П. Гост подробно описывал различные эволюции, то есть «движения,   которые флот для приведения себя в порядок и надлежащее положение делает, дабы на неприятеля нападать или самому с лучшею пользою обороняться». Гардемарины старательно записывали за преподавателем сыпавшиеся   морские термины: что есть «румба», «линия бейдевинда» и другие, определявшие положение корабля по отношению к ветру.

Для парусного флота ветер – главный двигатель. Поэтому в бою   кораблям необходимо занять, как говорят моряки, наветренное положение – то есть, по ветру. Тогда можно будет диктовать противнику и место боя, и расстояние между кораблями. Если нападающий флот сильнее, то, находясь с наветренной стороны, он может напасть на передние – авангард или задние – арьергард – корабли противника, внести сумятицу в его стройные ряды и отправить специально предназначенные для поджога кораблей лодки, начиненные порохом,   и плоты-факелы, по-морскому брандеры. При наветренном положении легче работается и пушкарям, и матросам: дым   от разрыва снарядов доставляет меньше   беспокойства.

Есть свои преимущества и у подветренного, то есть нахождения против ветра, положения. В бою один на один или с немногими кораблями, или при большом волнении моря, –   положение корабля под ветром намного выгоднее. Помогает оно и тем, кто выводит из боя поврежденные корабли и отступает при неудаче сам.

Парусный военный флот того времени   оснащался пушками, большая часть которых размещалась вдоль бортов в линию, иногда – в несколько линий. Такая особенность расположения пушек на кораблях диктовала главное правило ведения боя –   корабль должен был повернуться к противнику всем бортом. Сложились к тому времени и национальные особенности применения корабельной артиллерии: французы старались обездвижить чужой корабль, стреляя по   мачтам, реям   и такелажу. Англичане предпочитали стрелять по дубовым корпусам, чтобы пробить борта и потопить корабли противника.

В ту пору владычицей морей была Британия, у них и гимн начинался словами «Правь, Британия, морями…» И она правила: и ближними, что плескались у ее берегов, и дальними морями и океанами, – Индийским, Атлантическим и Тихим. Говорили, что в Британской империи никогда не заходит солнце, ее колонии располагались в Европе, Америке, Азии и в Африке. Владычицей морскою Великобританию сделал ее флот, самый многочисленный в мире. Самые опытные в морском деле офицеры были, конечно же, англичане, и потому Англия являлась законодательницей военной морской моды. России предстояло все начинать с нуля.

Жесткая дисциплина всегда была присуща флотской жизни, и только благодаря ей, в сложных условиях, вдали от берега, удавалось капитану держать команду корабля в подчинении. В   Уставе, написанном Петром I в 1720 г, флотским предписывалось служить «со всею ревностию, по крайней силе своей, не щадя живота и имения». Находящийся в плавании, вдали от Родины, корабль становился ее частицей, ее представителем, а не просто казенным имуществом. И потому Устав предписывал ни в коем случае не допускать сдачи корабля врагу: «Все воинские корабли Российские не должны ни перед кем опускать флаги, вымпелы и марсели, под страхом   лишения живота».

Однако в Уставе предписывалось не только воспитывать подчиненных:   «чтобы всякий человек, когда ни спросят, мог бы знать свою должность и место». В нем говорилось и о развитии их инициативы. Одним   страхом можно добиться лишь исполнительности, а вот быть мужественным   и храбрым не прикажешь.   Личным примером офицеры российского флота побуждали экипаж к стойкости, терпению, а нередко и к героизму.

Традиционный   ход сражения парусных флотов того времени напоминал действие пьесы, состоявшей из нескольких актов. Завязка действия: противники борются за наветренное положение. Акт первый: корабли выстраиваются в колонну по одному параллельно линии противника – авангард против авангарда, арьергард – против арьергарда. Акт второй: по сигналу   кильватерные колонны кораблей сближаются на расстояние артиллерийского выстрела. Акт третий: огонь из всех орудий,   артиллерийская дуэль кораблей. Развязка, занавес.

Бывали случаи, когда слепо следовавшие схеме сражения моряки не только проигрывали бой, но и лишались чести и жизни. В 1756 г. английская эскадра вступила в бой с французскими кораблями в Средиземном море у острова Мальорка. Французы меткими выстрелами обездвижили один из английских кораблей, располагавшийся в центре. Он мешал англичанам перестроить колонну и позволял французам безнаказанно обстреливать английский авангард. Английский адмирал Джон Бинг мучительно выбирал: сломать строй и позволить замыкающим кораблям прийти на помощь головным, или продолжать вести бой в первоначальном строю. Победили инструкции адмиралтейства и трусость: Джон Бинг не решился нарушить кильватерную линию кораблей и, собрав поврежденные корабли, ретировался. На родине он был отдан под трибунал за формализм, осужден и расстрелян.

Конечно, к середине XVIII столетия морская история знала и отступления от классической схемы сражения, но это были лишь исключения из   правил. Чтобы их разрушить, должен был появиться действительно выдающийся   флотоводец.

В 1764 году   гардемарин Ушаков отправляется в свое первое учебное плавание на корабле «Святой Евстафий» по Финскому заливу.   В 1766 году Федор оканчивает учебу четвертым по результатам обучения среди сотни своих сверстников. Его зачисляют в Балтийский флот, состоявший в то время в основном из галер . Галеры представляли собой небольшие суда длиной до 50-ти и шириной до 7 метров, оснащенные двумя парусами. Вмещали они от 200 до 300 человек,   на веслах располагалось по несколько матросов,   всего весел было числом от 16 до 24 пар. На галере имелось и несколько пушек. Но галерный флот годился только для   абордажного боя.

Галерный флот существовал в России еще со времен Азовских походов. Для того, чтобы Россия могла развиваться, ей необходим был выход в моря, а выходить в море нужно, как вы догадываетесь, ребята, имея флот. «Кто только сухопутную армию имеет, – тот имеет одну руку, а кто имеет и флот, обе руки имеет», – так писал Петр Алексеевич. Однорукий, понятно, – не боец. А вот с двумя руками…

Еще в 1667 –1668 гг. при батюшке Петра I Алексее Михайловиче строится на Оке 22-пушечный корабль «Орел» –   первый русский военный корабль, предназначенный   для плавания по Каспийскому морю. Чтобы покончить с набегами Крымского ханства    и обеспечить безопасность южнорусских земель, главный удар решили нанести на турецкую крепость Азов, что в устье Дона. Первые два похода на Азов закончились неудачей: не хватало военного опыта для осады мощных крепостей, хорошей обученности войска, артиллерии, а главное – флота, без которого осаждавшая морскую крепость армия была как без рук. Засевшие в крепости турки беспрепятственно получали продовольствие и боеприпасы по морю.

В Москве на реке Яузе и в Воронеже   с 1695 г. начинается строительство двух многопушечных линейных кораблей, двух десятков галер и более тысячи мелких судов. А в 1696 г. русская армия и новоиспеченный флот приблизились к Азову и овладели крепостью. Азовский поход показал, что флот для России – не блажь и не забава молодого царя, а жизненная необходимость. Без выхода в моря Россия не могла развивать свою внешнюю торговлю и оставалась бы второстепенным в экономическом и политическом отношении государством. Море раздвигало горизонт, оно было необходимо не только островной Англии, но и «сухопутной» России. К тому же нередко во время военных действий, как показали Азовские события,   армия   без поддержки флота не могла добиться разрешения задачи. В   1696 году Боярская дума принимает решение постоянно держать на Азовском море   флотилию: «Морским судам быть!». Так начиналась в России военно-морская летопись…

Петром Первым были заложены заводы на Урале   и мануфактуры по всей стране, которые вооружили и оснастили армию и флот для ведения войны. Взятие Азова не решило задачи выхода к Черному морю. Для естественного развития такой огромной стране как Россия жизненно необходимым был выход к морям. Результатом    войн, которые вела Россия со Швецией и Османской империей, стал выход молодого русского государства в Балтийское и Черные моря.

Свое первое морское плавание   мичман Ушаков совершает из Кронштадта к Архангельску вокруг Скандинавского полуострова. Плывет он на пинке   – парусном коммерческом судне, которое в XVIII в. использовали на Балтике   как военное,   – под названием «Наргин». Балтийское   море известно своими осенними бурями. К тому же в Финском заливе – множество островов, скал, подводных камней вдоль всего побережья. Большим судам на мелководье   в извилистых узких проходах среди   множества крошечных островков плавать невозможно, зато для малых гребных и парусных судов   – галер, пинок и ботов – раздолье.

Под руководством морских офицеров мичман Ушаков   набирается опыта в плавании на Балтике. В   1768 г. начинается война России и Турцией, и Ушаков в числе других офицеров переводится   на Азовское море. Когда 40-летний Суворов получает чин генерал-майора и награждается орденом Св. Анны,    25-летний Ушаков   принимает командование   кораблем в Азовской флотилии.

Задачи флотилии состояли в том, чтобы охранять верфи и поселения в устье Дона, содействовать сухопутным силам и не давать туркам возможности высадиться в Крыму. Для этого корабли курсировали по Азовскому и Черному морям между Керчью, Таганрогом, Феодосией и Балаклавой.   Ушаков командует сначала ботом «Курьер», а затем 16 –пушечным кораблем «Модон», одним из самых крупных в Азовской флотилии.

В 1773 г., когда корабль Ушакова патрулирует или, как говорят моряки, крейсирует берега Черного моря, Суворов занимает турецкую крепость Туртукай. Они находились на одном театре военных действий, и хотя знакомы в то время не были, но делали одно общее дело. В 1776 г. Ушаков по окончании турецкой компании получает назначение охранять торговые русские корабли в Средиземном море. Здесь он командует фрегатом – большим кораблем, имевшим   до 50 орудий и команду в 400 человек –   и получает новый чин – капитан-лейтенанта. В 1780 г. судьба, казалось бы, приготовила для Ушакова замечательный подарок – он удостаивается назначения на императорскую яхту «Штандарт».

Командовать «Штандартом – почетно и нетрудно. Яхта плавает вдоль берегов, в шторм не выходит и под огонь неприятельской батареи вряд ли попадет. Придворные нравы того времени были таковы, что молодой командир яхты вполне мог рассчитывать на повышение в чинах и царские подарки в его не особенно обременительной службе императрице. Но Федор Ушаков понимал свое служение иначе, и дарованный ему от Бога талант   стремился употребить во славу России, а нет к приобретению чинов и наград.

Его родной дядя, впоследствии прославленный как Феодор Санаксарский, писал в те годы   своим духовным чадам: «Нищету люби, яко многоценное сокровище. Храни чистоту душевную и телесную, и думай и держи в памяти так, что Бог всегда при тебе есть, хотя Его не видишь; худое и вредное не только делать и говорить берегись, но и думать…»

Находился старец тогда в ссылке в Соловецкой обители и писал для духовного укрепления братии монастыря, но слова эти как будто предназначались его племяннику Федору. Скромный и прямодушный Ушаков, как и Александр Суворов,   не мог стать угодливым царедворцем.   Современники рассказывали, как однажды на яхте   отправилась в плавание сама Екатерина   II . Среди ночи   императрица оказалась разбужена ударом колокола. Встревоженная, она послала узнать, что означает сей шум – уж не пожар ли на яхте, или какое иное бедствие. Но нет, отвечал капитан, на морском корабле полагается бить склянки, то есть извещать о начале каждого часа колоколом. И пришлось императрице до утра прослушивать звуки колокола, соблюдая морскую традицию. Недолго пробыл Ушаков капитаном яхты, и вскоре отпросился он на военный флот, куда и был отпущен.

В 1770 году в двух сражениях у берегов Греции –   Хиосском проливе и   Чесменской бухте – русская эскадра под командованием   адмирала Г.А. Спиридова уничтожила турецкий флот. Участвовал в сражении и корабль «Святой Евстафий», на котором плавал гардемарин Ушаков. Но это блестяще выигранное русским флотом сражение не привело к окончанию войны с Турцией. Главные события должны были развернуться на Черном море. Обе стороны понимали это и готовились к ним с особой тщательностью…

  Под руководством Григория Потемкина   строится военно-морская база в Севастополе, а на нижнем Днепре основывается Херсонская верфь. Главный материал для строительства корабельного флота – это лес, прежде всего дубовый, из которого делали каркас судна. Поставляли лес из Белоруссии   и Украины, с Брянщины и Подолии по рекам – Днепру, Припяти, Березине и Соже – и по суше. Подходящий лес искали по горам и буеракам, по болотам и оврагам. Конечно, по правилам, лес   необходимо до начала строительства   не один год выдержать на берегу. Но турки не ждали, надвигалась новая война, и лес валили и сплавляли, не успевая   просушивать. Вот поэтому ушаковские корабли были тяжелее и медленнее на ходу, чем турецкие, а потому и победа достигалась по-суворовски: умением, глазомером и натиском.

Кроме леса требовалось еще железо, как для самого корабля, так и для пушек. Его изготавливали на заводах от Брянска   до Арзамаса. Но на тех заводах железо делали уж очень хрупкое, «черствое». Сами понимаете, если пушку или якорь сорвет, – плохо кораблю придется. Поэтому прочное, «мягкое железо» везли из Сибири и с Уральских заводов. Парусное полотно поступало из Москвы, Калуги, Боровска. Можно без преувеличения сказать, что черноморский флот строили всем миром, то есть всей Россией. Из-за границы везли лишь особо твердое дерево для отдельных частей корабля, часть короткоствольных английских пушек – коронад, да отдельные предметы для хозяйства, вроде кухонной, или как говорят моряки, камбузной плиты для флагманского корабля «Рождество Христово».

Да и не только дерево и оснастка, корабельные мастера тоже приезжали со всех краев и весей, но более всего с Балтики и Азовского моря. В 1783 году на Херсонской верфи работало более   1000 крестьян и мещан из Поморья, Москвы, Серпухова, Коломны и Рузы. Тяжело привыкали северяне к тамошней жаре и нездоровому воздуху болот, окружавших Херсон. Многие страдали от малярии, иные умирали. История сохранила нам имена тех строителей, которые, забывая себя, создавали российский флот: «отец» многих ушаковских кораблей Семен Афанасьев, мачтовый мастер Иван Должников, капитан Фома Прокофьев, о котором говорили, что он «прилежен к должности, усерден, беден и честен».

Вот с этими людьми и предстояло прибывшему вместе с другими офицерами Федору Ушакову достраивать корабли. Что означает «достраивать»? В то время на воду спускали   «пустой» корпус корабля, а ставить оснастку, догружать его всем необходимым для боя приходилось уже на глубокой воде, недалеко от Очакова. Таскать все эти тяжести приходилось в трюм и на палубы вручную,   да еще под прицелом пушек турецкой крепости Очаков, которую захватят только к 1789 г.   

Своей нелегкой службой   русские моряки   отличались от   английских, французских и американских   офицеров. Те приходили на готовые, вооруженные портом суда и получали   под свою команду экипажи, прошедшие не один поход, закаленные в суровом морском деле… Русский морской офицер   и достраивал, и вооружал свое судно сам, а главное, должен был вчерашнего крестьянина превратить в матроса. Пришедшие из степной и лесной Центральной России, никогда прежде не видевшие моря мужики поступали во флотскую службу. Привыкание к жизни на корабле, к постоянной качке, обретение устойчивых «морских ног», появление сноровки и необходимых умений, – все это требовало немалого времени.   Служба на корабле была тяжела. Теснота, скученность, сырость   внутренний помещений; пронизывающий ветер с дождем или дождь со снегом во время вахты на палубе; длительные плавания, когда не только родимой, но и вовсе никакой земли не видишь неделями, затхлая вода, болезни…

  Жестокость офицеров к матросам англичане   считали нормой отношений. Краткой формулой английской флотской жизни того времени могут стать слова «ром и плетка».

Российский капитан был не только командиром, но еще и наставником, и воспитателем своих подчиненных. Оттого и уважение, и народная любовь к морским офицерам в России с момента возникновения флота и до сегодняшнего дня велики, и сравнить их можно только, пожалуй, с родившейся позже   любовью к летчикам.

  Управлять парусным кораблем – великое искусство. И еще нужно научить матросов ставить и убирать паруса. В отличие от парохода парусный корабль не умеет в одно мгновение   развернуться, дать задний ход. Не сможет и придти в точно назначенное время. В безветрие, вынужденно опустив паруса, он замрет и будет ловить малейшее дуновение ветра, а поймав его – взбодрится, расправит свое парусное оперение – и легко полетит, заскользит по волнам.

Но так будет казаться тем, кто стоит на берегу. А на корабле в этот миг зазвучат команды, станут натягивать одни и ослаблять другие канаты и снасти, веревки и веревочки. На каждый ветер – свой парус. От ловкости и цепкости матросов, карабкающихся по мачтам и реям, зависит движение корабля. А от верных команд капитана – и движение корабля, и жизнь его людей. Ведь люди- это разум и воля корабля, без них он – пуст…

…А в Херсоне   тем временем вспыхнула эпидемия чумы. Объявили карантин, работы приостановили,   работников приказали вывести в степь. Госпитали были переполнены, люди умирали. Капитан Ушаков никого из заболевших в своей команде в госпиталь не отправлял, изолировал от остальных и лечил здесь же, а отдельных палатках. Поэтому среди его подчиненных болезнь прекратилась намного раньше, чем в других командах. Как и Суворов, молодой капитан внимательно относился к простым людям и матросам. И они во все время отвечали ему тем же. Не только в Херсоне, но и позже, в Севастополе, Ушаков будет немало сил прилагать к сбережению жизни и здоровья вверенных ему людей. Он будет хлопотать о переустройстве и расширении храма Святителя Николая,   о питьевой воде и постройке казарм, о прокладке дорог и осушении болот. За умелые действия в Херсоне Федора Ушакова наградили орденом Святого Владимира и произвели в капитаны первого ранга.

Русский Черноморский флот к тому времени представлял уже значительную силу. Севастопольская эскадра насчитывала 23 боевых судна с 864 орудиями.

В 1787 г., во вторую войну с турками, Ушаков командует вновь построенным мощным линейным кораблем с 60-тью пушками – «Святой Павел». Задача, поставленная Потемкиным перед молодым черноморским флотом, была непростая: напасть на корабли турецкого флота, истребить их у Варны и двинуться на помощь сухопутным войскам к Очакову. Но там русские корабли попали в жестокий шторм. Пришлось думать уже не о нападении на турецкий флот, а о сохранении своего собственного. На флагманском корабле «Святая Екатерина» сломало все три мачты и унесло их в море, фрегат «Крым» затонул, корабль «Мария Магдалина» снесло к туркам в Босфор. Пострадал и «Святой Павел». Но матросы на корабле Ушакова так сноровисто и умело вовремя убрали паруса, наладили запасную мачту, что корабль удалось спасти. «Одна только вернейшая ко мне   доверенность матросов спасла мой корабль от потопа, он был в крайней опасности», – написал Ушаков впоследствии, вспоминая события тех лет.   

  В 1788 году русская эскадра летом впервые встретилась с турецким флотом у острова Фидониси (о. Змеиный), что в устье Дуная. Против 2-х линейных кораблей и 11-ти фрегатов русского флота турки выставили 15 линейных кораблей, 11 фрегатов и 22 других корабля. Турецкая эскадра заняла выгодное наветренное положение и, выстроившись в линию по всем правилам тогдашнего морского сражения, приготовилась атаковать. Турки нисколько не сомневались, что их большая численность, опыт   адмирала Хассана, прозванного «Крокодилом морских сражений», обеспечат им   победу.

Авангардом русских кораблей, в который входили линейный «Святой Павел», фрегаты «Борислав», «Стрела», «Кинбурн» командовал Ушаков. Накануне он получил от командующего эскадрой контр-адмирала М. Войновича распоряжение: «Если подойдет к тебе капудан-паша, сожги, батюшка, проклятого». А как сжечь турецкие корабли, если их пушки и калибром покрупнее, и числом поболе? Но тем и отличались талантливые и бесстрашные Суворов и Ушаков, что они   в бою точно определяли момент атаки, верно оценивали силы и, конечно же, рассчитывали на своих солдат и матросов.

Ушаков приказал обойти авангардные турецкие корабли с наветренной стороны и поставить их, как говорят моряки, «в два огня», то есть расстреливать с двух сторон. Что и было сделано. «Святой Павел» сблизился с турецким флагманским кораблем и русские артиллеристы спокойно и точно, один выстрел   –   одно попадание, – как будто и не в бою вовсе, а на учениях, начали расстреливать флагмана турецкого флота. Вскоре у корабля Хассана-паши оказалась   полностью разворочена корма, он потерял ход и думал уже не о победе, а спасении. К тому времени уже 5 других   кораблей бежали с места боя, а шестой сгорел. «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей», – написал Федор Ушаков в донесении. Радость от победы была вдвойне велика: ведь потери в русской эскадре состояли   из нескольких раненых моряков. Убитых не было   ни одного. По случаю победы русского флота 75-летний адмирал Г.А. Спиридов, бывший к тому времени уже давно в отставке, надел парадный мундир.

Ловкий в составлении донесений Войнович   все заслуги победы при Фидониси приписал себе. Однако Ушаков все же получил заслуженные награды: ордена Св. Владимира и Св. Георгия, чин контр-адмирала. Но самой большой наградой, конечно же, было назначение Ушакова- «охотника к службе», как назвал его Потемкин, командующим всем Черноморским флотом.

В 1790 г. русская эскадра под командованием Ушакова, выполняя   план военных действий, жгла и топила неприятельские корабли под Синопом, Анапой и в Керченском проливе.

«Победу Черноморского флота над турецким мы праздновали   вчера молебствием у Казанской… Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным», – писала императрица Екатерина II .

Но Османская империя не могла смириться с поражением. Из Средиземного моря в Черное были переброшены новые корабли. В   1790 г.   у острова Тендра, что на выходе из Днепро-Бугского лимана,   русские корабли встретились с турецкой эскадрой, имевшей численное превосходство.   Ушаков, не перестраивая корабли из походного порядка в боевой и разрушая сложившиеся схемы сражений, решил атаковать превосходящего по численности   противника. Растерявшиеся турки не успевали поднять якоря и рубили якорные канаты, чтобы отойти к Дунаю. Потеряв два больших корабля и несколько малых судов, 700 человек пленными, турки едва спаслись бегством. Вот когда   турецким кораблям пригодилась разница в скорости: они, как вы помните, были легче русских, и это сохранило турецкий флот от полного разгрома.   Флагманский корабль «Рождество Христово» догнал турецкий флагман «Капудание», который решил защищаться до конца. Но когда   русский флагман развернулся всем бортом для залпа по изрядно потрепанному к тому времени «Капудание», тот выбросил белый флаг.

«Наши, благодаря Бога, такого перцу задали туркам, что любо. Спасибо Федору Федоровичу!», – говорил Потемкин. Победа была достигнута вполне по-суворовски: быстротой и внезапностью натиска. После этого сражения турки стали уважительно называть грозного адмирала «Ушак-паша».

Самым важным результатом боя у Тендры   был переход русских кораблей   к устью Дуная. Войдя в Дунай, корабли Ушакова отрезали располагавшиеся на реке   турецкие крепости от поддержки с моря. И гарнизоны крепостей начали капитулировать один за другим. Только Измаил горделиво возвышался в своей неприступности. Но Суворов, как мы помним, заставил   грозную крепость склонить   голову перед русскими чудо-богатырями.   

Казалось, победа в войне с турками была не за горами. Однако к 1791 году Австрия, изменив своим обязательствам, расторгла союз с Россией и вышла из войны. Англия   пыталась спасти Турцию, угрожая ввести свой флот в Балтийское и Черное море. Было необходимо как можно скорее закончить войну с турками. И решающее слово на заключительном этапе войны сыграл российский флот. В 1791 г. Ушаков,   поправив корабли и фрегаты, вышел из севастопольского рейда в открытое море для поиска турецкого флота.

Флот нашелся: он стоял   у мыса Калиакрия,   недалеко от Варны. Турки чувствовали себя в полной безопасности: и в самом деле, – 78 кораблей – среди них 18 линейных, надежная защита береговой артиллерии. Если Ушак-паша только приблизится к их кораблям, то залпом своих пушек они разнесут русский флот в щепки. Если же он   ударит им во фланг, то неизбежно подставит свои борта под огонь береговых орудий. Приглашенный командовать турецким флотом алжирский адмирал Сеид-Али обещал туркам пленить Ушакова и привести его в цепях к султану   Селиму III . Алжирские команды кораблей были особо искусны в ближнем, абордажном   бою. Но Ушаков и не собирался доводить дело до абордажа. Он знал: внезапность нападения и решительность действий, с надеждой на помощь Божию, помогут решить исход боя.

… В бухте мерно покачивались на волнах стоявшие на якоре крутобокие турецкие корабли. Часть команд была отпущена берег. Дремали вахтенные. Офицеры пили кофе. Плескалась о борт зеленоватая вода, убаюкивая, и даже пролетавшие изредка чайки ленились кричать в дрожащем от зноя воздухе. И в это время в сонную бухту кильватерной колонной вошла русская эскадра…

Не перестраиваясь из походного порядка в боевой,   отстреливаясь от береговых турецких пушек, эскадра прошла между берегом и турецкими кораблями и заняла выгодное наветренное положение. Неожиданный   маневр ушаковских кораблей настолько ошеломил турок, что, перестраиваясь в линию для боя, они в суматохе ломали друг другу бушприты, которые служат на корабле для улучшения маневренных качеств судна. Как «штормовые ласточки» -качурки – внезапно опускаются на стаю рыб, распугав их своим появлением, оказались русские корабли среди турецкой эскадры.

Пока турки лихорадочно суетились на своих суднах, пытаясь выстроится в боевую линию, Ушаков вывел свои корабли в линию параллельно турецкой и не давая противнику опомниться, врезался в турецкую эскадру, вгоняя свои корабли   словно клинья в образовавшиеся промежутки. Бой продолжался без малого шесть часов. Потери турок были огромны. Во время боя флагманский корабль Ушакова «Рождество Христово» вышел из кильватерной колонны и атаковал вражеский флагман «Капудание»». Теперь уже алжирскому адмиралу пришлось бежать от Ушакова, которого он еще недавно хвастливо грозился пленить и привезти в цепях в Стамбул.

В донесении Потемкину Ушаков доложил, что «противник разбит, замешан и стеснен так, что неприятельские корабли сами друг друга били своими же выстрелами». Поражение у мыса Калиакрия сделало турок   много сговорчивее, и вскоре был заключен выгодный для России мир.

А между тем надвигалась новая война, на сей раз с молодым грозным противником – французской армией. В 1793 году восставший французский народ обезглавил своего короля Людовика XVI , новая власть отобрала землю и собственность у дворян   (у многих и жизнь), закрыла церкви и отменила традиционный календарь, объявив о том, что теперь время, как и сама жизнь, потечет по-другому. За своими пределами, впрочем,   Франции осталась верна себе:   она объявила войну   своему извечному врагу   – Англии.   Лейтенант артиллерии Наполеон Бонапарт   в несколько лет сделал стремительную карьеру. Из скопища отданных в его распоряжение недисциплинированных, привыкших к своеволию во время революционных событий и голодных оборванцев молодому и безвестному Наполеону необходимо было в короткие сроки создать боеспособную армию. «Солдаты, вы раздеты и плохо накормлены. Я поведу вас в самые плодородные равнины мира. В вашей власти будут богатые провинции и большие города, вы найдете там почет, славу и богатство», – обратился к своей армии Наполеон, уводя ее «на прокорм» в богатые города Северной Италии.   Его храбрость и напористость не знали себе равных. Только в одном итальянском походе под ним было убито 19 лошадей. А когда его солдаты дрогнули перед австрийским войском, Бонапарт подхватил знамя и увлек их за собой на Аркольский мост. Французская армия верила своему командующему безгранично и любила его, называя «наш маленький капрал». И вот уже генерал Бонапарт во главе французской армии широко шагает по Европе, растаптывая границы, «похищая троны» и создавая новые республики.

Монархии падали одна за другой, карта Европы перекраивалась в одну ночь, и уже не Европа, а   Египет и далекая Индия   начала привлекать   непобедимого корсиканца.

В поисках спасения взоры европейцев обратились на восток. Россия, ее полководцы Суворов и Ушаков   – еще вчера ненавистные имена становились желанными сегодня. Недавние противники создавали объединенную армию против революционной Франции: Англия, Австрия, Неаполитанское королевство и Турция заключили военный союз с Россией. Командование союзной армией в Северной Италии   было отдано фельдмаршалу Александру Суворову,    флотом – вице-адмиралу Федору Ушакову.

В 1798 г. русские корабли проходят через черноморские проливы Босфор и Дарданеллы и выходят в Ионическое море. У Константинополя к Черноморскому флоту присоединяется турецкая эскадра под командованием адмирала Кадыр-бея, которому турецкий султан отдает приказ не только подчиняться во всем Ушакову, но и поучиться у него. Можно только представить, что испытывал Федор Федорович, принимая под свое командование извечных противников России. Но действовавшие в Ионическом море «безбожные французы» были злом не меньшем, чем турки, если не большим.

Наполеон придавал большое значение владению Ионическими островами, он видел в них стратегический пункт для   захвата Египта. Однажды он даже написал в письме, что если бы ему предложили выбирать между только что захваченной Северной Италией и Ионическими островами, он бы выбрал последние. Нужно ли говорить, что укреплены острова были великолепно, а   крепость на острове Корфу совершенно справедливо считалась неприступной.

Населяли острова в Ионическом море,   впрочем, как и Балканскую Грецию, православные греки. Приблизившуюся к берегам эскадру русских кораблей они встречали как избавителей. Но Федор Ушаков не желал уподобляться французам и обратился к населению с призывом принять участие в изгнании захватчиков. Ответом было повсеместное содействие греков в освобождении островов. Колокольным звоном и ружейной пальбой встречали греки русских моряков на островах Цериго, Занте, Кефалония и острове Святой Мавры.

Турки-союзники активного участия в боевых действиях не принимали, что пытались возместить применением «военных хитростей». Одну из таких хитростей Ушаков во время пресек, сохранив жизнь многим французам. В турецкой армии существовала жестокая традиция: за каждого убитого неверного платили награду. В качестве доказательства турки представляли   отрезанную голову врага. И вот на острове Цериго они вознамерились убить безоружных французских пленных. Лишь вмешательство Федора Ушакова спасло жизни готовящимся к отправке домой пленным.

Единственным оставшимся в руках французов островом оставался Корфу. Греки называли его Керкира и особо почитали хранившуюся с XV века на острове святыню – мощи святителя Спиридона Тримифутского. Этот святой праведник прославился при жизни смирением, милосердием и особой силой в отстаивании неприкосновенности Священного Писания от всех покушений на него еретиков. В XVIII столетии православной святыне неоднократно угрожали враги: остров пытались захватить турки, в храме, где хранились мощи святителя,   католики хотели устроить алтарь. Но поборник чистоты веры всякий раз помогал изгонять покушавшихся.

Четыре месяца, что длилась осада острова, православные молились святителю Спиридону о помощи.   А русские моряки готовились к небывалому – штурмовать с моря сухопутную крепость. Но как скажет в следующем столетии адмирал С.О.Макаров:   «русским морякам лучше всего удаются предприятия невыполнимые».

Ушаков, как и Суворов перед Измаилом, принимал самое активное участие в обучении моряков высадке, стрельбе, совместном действии во время десанта. Перед штурмом он напомнил матросам и офицерам, что следует в бою «поступать с храбростию, благоразумно и сообразно с законами. Прошу благословения Всевышнего и надеюсь на ревность и усердие господ командующих».

Дождавшись попутного ветра, в феврале 1799 года Ушаков отдает приказ штурмовать крепость. Главной задачей было подавить береговую артиллерию, не дать ей расстрелять подходившие к острову корабли. К тому же французы применили при обороне острова флотское новшество тех лет, зачинателями которого были англичане: они стреляли по кораблям раскаленными ядрами. Флагманский корабль Ушакова «Святой Павел» подошел вплотную к берегу и заставил замолчать французские пушки. Так же действовали и другие корабли, что дало возможность вскоре приступить к высадке десанта.

Французы обороняли остров с необыкновенным упорством, чем привели в ярость участвовавших в десанте турок. Русским морякам приходилось прямо на поле сражения выкупать у турок плененных ими французов, которым не   миновать бы лишения головы. Всего в плен было захвачено 3 тысячи французов, включая трех генералов, среди трофеев   более 5000 ружей и 600 пушек. Потери русских составили 36 человек убитыми.

Радости греков, встречавших русских моряков, не было предела. Был отслужен совместный благодарственный молебен,   в первый день Пасхи совершили крестный ход с мощами святителя Спиридона   Тримифутского.

Суворов, узнав о штурме крепости на острове Корфу, воскликнул: «Ура! Русскому флоту! Я теперь говорю самому себе: зачем я не был при Корфу хотя мичманом!» Ушакова после этой блистательной победы произвели в адмиралы.

За освобождением Ионических островов последовали десанты на побережье Апеннинского полуострова и вскоре он весь, включая Неаполь и Рим, был освобожден от французов. Везде русские войска встречали как освободителей.

«Лишь российским войскам возможно было сотворить такое чудо, – писал итальянский очевидец тех событий. –   Какое мужество, какая дисциплина, какие кроткие, любезные нравы! Память о них пребудет запечатлена в роде родов, во всех сердцах обитателей нашего отечества».

Корфу был последней крупной победой русского флота под командованием Федора Ушакова. В 1807 Федор Федорович выходит в отставку. Не стар еще был адмирал и опыт его, и знания могли пригодиться Отечеству, но в те времена при императоре Александре I флот перестали считать серьезной военной силой России и всерьез обсуждали вопрос о его необходимости для «сухопутной» страны.

Душа его жаждала покоя и уединения. После многочисленных морских баталий, адмирал Ушаков поселяется в деревне близ Санаксарского монастыря, где покоился прах его дяди, Феодора Санаксарского. Во время Отечественной войны 1812 г. Ушаков жертвует деньги на устройство госпиталя для раненых воинов, а также на формирование Тамбовского пехотного полка. Своим современникам и соотечественникам, тяжело переживающим неудачи начала войны с французами, умудренный жизненным и военным опытом флотоводец советовал: «Не отчаивайтесь! Сии грозные бури обратятся к славе России. Мне немного остается жить; не страшусь смерти, желаю только увидеть новую славу любезного Отечества!»

И сбылись пророчества адмирала: французы в том же 1812 году были изгнаны за пределы России.   Сам же адмирал тихо окончил свои дни в 1817 году, и его прах похоронили в Санаксарском монастыре. Но как в тяжелом для нашей страны 1812 году утешением и подмогой звучали слова адмирала, так и спустя двести лет вновь стала необходима его молитвенная помощь за русских моряков и воинов. В годы Великой Отечественной войны учреждают орден его имени, которым награждают моряков и флотоводцев. Подвиги русских моряков напоминали воинам Отечественной войны, что флот   есть гордость и слава России, за которую он – Федор Ушаков и его матросы –   сражались «не щадя живота своего».       

Сегодня снова, как и раньше, обсуждают: а нужен ли флот России? И Церковь, прославив святого праведного воина Феодора Ушакова в сонме святых, в эти нелегкие для России времена явила русскому воинству защитника и покровителя. Память о Федоре Ушакове празднуется 5 августа и 15 октября.

А в далекой от морей и океанов Москве о непобедимом адмирале   российском нам напоминают бульвар и станция метро в Южном Бутово, названные его именем, рядом с которыми установлен его памятник. И стоит он в дождь и в снег, точно на командном мостике корабля, под туго натянутым канатом наземной ветки метро, в темной морской треуголке, спокойный и суровый, готовый отдать команду «К походу!»   застывшей рядом с ним   в камне эскадре.

Наталья Петровна
Источник: http://www.voskres.ru/army/spirit/petrova.htm