Начнем конечно же с нашего общего учителя, создавшего наш стиль.

ФУНАКОСИ, ГИТИН (Funakoshi, Gichin) (1868–1957)

--
      Один из основоположников современного каратэ, создатель стиля Сётокан. Родился 24 апреля 1868 в г.Сюри на о.Окинава в бедной семье мелкого чиновника – сборщика налогов. Юный Фунакоси рос слабым и болезненным ребенком. Заботу о воспитании маленького Гитина взял на себя его дед, Гифуку Фунакоси, который преподавал в местной школе ряд классических наук: конфуцианскую литературу, грамоту, каллиграфию. В школе Гитин Фунакоси подружился с сыном Азато Ясуцунэ, мастера Сюри-тэ, одного из направлений каратэ – традиционного рукопашного боя Окинавы.

В 1888 Фунакоси сдал экзамен на младшего преподавателя начальной школы и, пойдя по стопам деда, стал школьным учителем. Эта должность не предусматривала высшего образования, которое Фунакоси так и не получил, однако среди жителей провинциального Сюри Фунакоси считался весьма образованным человеком.

В эпоху Мэйдзи, с введением всеобщей воинской повинности, правительство Японии стало уделять пристальное внимание физическому развитию учеников средних школ. Данные медицинского обследования середины 1890-х годов на Окинаве выявили удивительную пропорциональность, силу и выносливость подростков, с детства занимавшихся каратэ. К тому времени армейское и военно-морское командование, обобщив опыт японско-китайской войны, признало пользу боевых искусств для подготовки личного состава вооруженных сил. В 1906 по инициативе окинавского мастера Итосу состоялись первые показательные выступления по каратэ, на которых присутствовали десятки официальных лиц. В этой демонстрации принимал участие и 37-летний Фунакоси. Министр образования Японии Огава Синтаро согласился ввести окинава-тэ, как тогда называли каратэ, в программу преподавания средних школ и некоторых высших учебных заведений острова. С этого момента каратэ получило официальный статус учебной дисциплины.

В 1916 Фунакоси в составе делегации с Окинавы принял участие в показательных выступлениях в Киото (Япония). В 1921 на пути в Европу кронпринц Хирохито, будущий император Японии, посетил Окинаву, где для него была устроена демонстрация ката, тамэсивари и кумитэ в замке Сюри (см. КАРАТЭ). Принц, человек весьма воинственных устремлений, был восхищен этой демонстрацией, что в конечном итоге решило судьбу каратэ. Общественное мнение было сформировано, каратэ получило официальное признание в высших слоях общества.

В 1922 Фунакоси приехал в Токио для участия в первом национальном фестивале спорта, организованном министерством образования, и познакомился с патриархом дзюдо Кано Дзигоро. Обращение к Кано не было случайным. Фунакоси шел на поклон не только к отцу дзюдо, но и к президенту Японской атлетической Ассоциации, президенту Японского общества Физического воспитания, представителю Японии в международном олимпийском комитете, – фактически к человеку, от слова которого зависела судьба любого нового вида физического воспитания в Японии. Кано пригласил Фунакоси в Кодокан для показательных выступлений по каратэ и был очарован интеллигентным и грамотным мастером с Окинавы.

Заручившись моральной поддержкой Кано в деле развития и пропаганды каратэ, Фунакоси решил не возвращаться на Окинаву и остаться в Токио. Жена Фунакоси отказалась последовать за ним, сославшись на верность традициям, предписывающим жить около могил предков.

В 1922 в Токио вышла в свет первая книга Фунакоси Рюкю кэмпо каратэ, в дословном переводе: «Кулачные методы китайской (танской) руки с островов Рюкю». Название весьма примечательное – здесь подчеркивается, с одной стороны, окинавское происхождение каратэ, а с другой стороны, его генетическая связь с Китаем.

Скопив немного денег, Фунакоси открыл первый крошечный зал при храме Мэйсёдзоку, который содержал за свой счет. Его усилия не прошли даром, и у него появились первые ученики. В сентябре 1924 Фунакоси открыл клуб каратэ в университете Кэйо. В 1925 написал новую, переработанную версию своей первой книги, уже под другим названием – Рэнтан госин каратэ-дзюцу – «Искусство каратэ для закалки тела и духа и для самозащиты». Уже в 1926 открылся второй клуб при Токийском университете в Итико. С 1927 начали действовать группы каратэ в университетах Васэда, Такусёку, СёДай, Хитоцубаси. К 1930 в одном лишь Токио было открыто около тридцати залов, находящихся под руководством непосредственно Фунакоси. Мастер работал сутками, проводил по несколько тренировок в день в разных концах города, писал статьи, работал над новой книгой, которая должна была завершить создание концепции «нового» каратэ. Дабы стимулировать учеников к поэтапному продвижению в каратэ, в 1926 он, по аналогии с дзюдо, ввел жесткую систему званий – ученических (кю) и мастерских (данов), присуждая с первого дана черный пояс как знак высшего мастерства.

1930-е годы были очень напряженными для Фунакоси – от него ушел один из лучших учеников Оцука Хиронори, впоследствие создавший стиль Вадо-рю.

В 1930 Фунакоси официально назначил своего сына Ёситаку шеф-инструктором престижного университета Васэда, где располагалась одна из самых крупных школ каратэ.

Термин каратэ-до (каратэ, как духовный путь) появился у Фунакоси только в 1935 в книге Каратэ-до Кёхан. Иероглиф «до» он принял под влиянием дзюдо, где была разработана концепция боевого искусства как пути жизни. Именно в середине 1930-х годов Фунакоси завершил создание теоретической базы своего боевого искусства.

В 1935 реализовалась давняя мечта Фунакоси, которую он лелеял много лет, – он построил собственный зал в квартале Мэйдзюро в Токио. Его сооружение было закончено к середине 1936. Зал получил название «Сётокан». Именно под псевдонимом «Сёто» писал когда-то Фунакоси свои стихи в подражание древним китайским поэтам. Иероглиф «Сё» буквально означает «сосна», иероглиф «то» – «море». С этого момента его зал и стиль каратэ назывался «Зал сосны и моря» или «Зал мастера Сёто».

Весной 1945 зал Сётокан был до основания разрушен во время американского авианалета. Погибли многие архивы и записи Фунакоси. В этом же году умер от туберкулеза его сын и первый помощник Ёситака. После войны Фунакоси решил вернуться на Окинаву, но остров оккупировали американцы. По приказу командующего оккупационными американскими войсками генерала Макартура многие жители Окинавы были переселены в Японию, и вместе с ними приехала жена Фунакоси. Уже пожилая супружеская пара, наконец, после 25-летней разлуки воссоединилась и поселилась в городке Оита на острове Кюсю, но, увы, семейному счастью суждено было длиться недолго – осенью 1947 жена Фунакоси умерла.

В 1949 в стране завершилось послевоенное возрождение каратэ, а фактически – становление нового подхода к каратэ как к физическому воспитанию, ориентирующемуся на спорт. В том же году была создана Всеяпонская ассоциация каратэ (JKA), на самом деле объединявшая только каратэ стиля сётокан. Фунакоси был избран ее почетным президентом.

Гитин Фунакоси был активен до конца своих дней, неустанно ездил на соревнования, посещал различные секции. Имея свободное время, активно участвовал в культурной жизни, особенно любил поэтические встречи, был глубоким и тонким ценителем поэзии.

Умер Фунакоси в Токио 14 ноября 1957.

Отредактировано Александр Юрьевич (2008-01-23 22:36:07)

АЗАТО

Гитин Фунакоси об окинавском мастере Азато

________________________________________

«Рисунок боя у Мастера Азато был совершенно выдающийся, своеобразный. Равных ему в Окинаве не было. Меня, несомненно, вела фортуна: я подружился с его старшим сыном. И я лишь могу благодарить судьбу за то, что среди моих жизненных наставников был великий мастер каратэ Ясутсуне Азато.

В социальной иерархии Окинавы главенствовали два клана – Удон и Тоноки. К клану Удон принадлежали владельцы поместий, феодалы, равные по знатности дайме Японии. Тоноки – наследственные главы городов и деревень. Их приравнивали к классу семайе (землевладельцы средней руки и мелкое дворянство). Через несколько лет после начала реформ Мейдзи (1868) место самураев занял класс сизоку. Выше их были только дайме, ниже – среднее сословие и простолюдины.

Владением мастера Азато была деревня Азато, расположенная между Нахой и Сури. Азато и другой большой мастер каратэ – Итосу – дружили с детства. Благодаря рекомендации Азато его друг был назначен на должность личного секретаря императора. Сам Азато пользовался наибольшим доверием императора среди офицеров. В должности адъютанта императора он был скорее его советником по политическим и административным вопросам.

В начале реформ Мейдзи, когда жителям Рюкю предстояло решить, кого они будут поддерживать (то ли хранить верность сегуну Токугава, то ли подчиниться импер! ской власти), точка зрения Азато была твердой: островитяне должны сотрудничать с новым правительством. В годы реформ он остался верен себе: одним из первых мастер расстался с длинными волосами и вихром на голове, древним символом гордости и мужественности японцев.

Позже он стал атташе и советником дома Се, много лет прожил в районе Токио Кодзимаки, где близко общался с выдающимися людьми того времени. Думаю, владеть мечом Азато научился в школе Дзиген. Он блестяще обращался с этим оружием. хвастовство было совершенно чуждо мастеру, но порой он шутил так: «Если станет вопрос жизни и смерти, и придется взять в руки меч, не сомневаюсь, что сумею его удержать... Эта шутка обернулась реальностью в схватке с мастером Канна, знаменитым бойцом кэндо. Канна атаковал прямым ударом острейшего лезвия, Азато отбил нападение одной рукой и полностью обезвредил противника. Канна Ясумори был известным «буис» (бойцом). В Окинаве словом «буси» называли не только самураев. Его значение было шире: «буси» означало «человек, искушенный в бусидо», т.е. «познавший Великий Путь Воина».

Мастер Канна прекрасно знал китайскую и японскую классику. Его ценили и уважали, как человека высокой эрудиции. О его физической силе ходили легенды. Плечи были такими огромными, что казалось, у него нет шеи. Люди шутили, что плечи у Канна в два этажа. Это был мужественный, бесстрашный человек, большого боевого духа, что бросалось в глаза сразу. Он напоминал шаровую молнию, окруженную пульсирующей аурой. Странно, что когда такой человек выходил на бой с мастером Азато, он выглядел как-то беспомощно. Канна нападал снова и снова, но каждый раз безуспешно. Азато без видимых усилий отбрасывал и побеждал соперника.

Позже Азато объяснил мне это так: «Человеческая натура бывает трех основных типов – цельная, противоречивая - глубокая. Канна – человек цельный. Ему нет равных в мужестве и бесстрашии. Он подавляет противника. Такое впечатление, что заглатывает его. Чтобы противостоять человеку цельной натуры, надо быть либо противоречивым, либо глубоким от природы. Когда Канна стоит перед соперником, он поглощен одним – нападением. Если противник хоть чуть-чуть приоткрывается. Канна не выдерживает и атакует. Он уже не думает о том, кто победит. В результате побеждает не он». Мастер Азато дал мне много бесценных советов. Я помнил его слова всегда. «Думай, что вместо рук и ног у тебя четыре меча. Ими можно ранить, а можно и убить одним касанием». Эти слова обретают больший смысл для того, кто видел Азато в бою. Как-то его попросили объяснить значение и показать удар иппон-кен. Азато быстро встал и сказал: «Нападай на меня». Тот, кто спрашивал, сделал, как велели. В удар он вложил всю силу. Мастер ушел от удара, легко развернув тело, нанес иппон-кен по руке нападавшего, а следующий удар направил в солнечное сплетение. Все движения Азато были молниеносными и точными. Противник ничего не успел сообразить, не то что отбить удар мастера. И худо было бы парню, не останови Азато кулак на расстоянии тоньше пергаментного листа от его тела. Тот удар стал бы смертельным. Обливаясь холодным потом, ученик смог прошептать: «Я все понял, спасибо». Когда парень снял верхнюю одежду, я увидел, что на руке, куда пришелся удар Азато, прямо на глазах растет огромный синяк.

Я был единственным учеником мастера. По крайней мере, других я не знаю. Даже старшего сына Азато каратэ учил его друг, мастер Итосу. Как-то Азато сказал мне: «В древности люди понимали, как трудно учить и растить собственных детей. Тогда было принято меняться детьми. Их образованием и воспитанием занимались родители из других семей. И наоборот. Я научу тебя многому. Прошу тебя, передай все, что узнаешь от меня, моему сыну».

Несомненно, больше всего о каратэ я узнал от мастера Азато. Впрочем, не только о каратэ. Меня всегда поражало, как хорошо он знает все обо всех мастерах боевых искусств, достойных звания «буси». Он знал все: имя, адрес, у кого учился мастер, его возможности физические и интеллектуальные, сильные и слабые стороны. Азато говорил мне: «Если на тебя напали, не важно, когда, где и как. Важно знать, КТО, каков у него характер, какова сила, в чем он силен, в чем слаб. Если ты знаешь все это, можешь не тревожиться за себя. И еще. Всегда стоит знать, кто достоин твоего внимания. «Знать врага и знать себя – вот секрет победы», – помни об этом». Эти слова обрели иное звучание, когда молодец по имени Киндзо Дзиро, любитель нападать на прохожих, избрал очередной жертвой Азато. Парень, правда, не знал, на кого покушается. Не стану рассказывать, чем все закончилось. Вы и так догадаетесь.

Масатоси Накаяма (1903-1987) - японский мастер каратэ-до, ученик и продолжатель дела Фунакоси. Шеф-инструктор Японской ассоциации каратэ-до (JKA). Родился в семье военного врача и преподователя кендо в г.Ямагути. Начальное образование получил на Тайване.

В университете Такусеку, в 1932 году, начал изучать каратэ-до под руковоством Г.Фунакоси.

В 1937 году отправился изучать китайский язык, обществоведение и историю в Пекин. За 9 лет жизни в Китае он познакомился со многими системами цюань-шу.

В 1946 году Накаяма возвращается в Японию. В 1949 году, после образования JKA, в он чем принимает самое непосредственное участие, назначен главным техническим консультантом, а в 1955 году избирается шеф-инструктором JKA и фактически руководит ею. Учениками Накаямы были многие известные мастера каратэ-до, такие как Канадзава, Нисияма, Эноэда, Миками, Касэ, Окадзаки, Оти, Миядзаки, Сираи, Танака...

Накаяма внес огромный вклад в развитие и популяризацию каратэ-до. Именно он стал рассылать по всему миру лучших мастеров JKA в качестве инструкторов. Фактически современное каратэ стало таким, каким мы его знаем, благодоря его усилиям.

"Участие в соревнованиях не является единственной целью каратэ-до. Физические тренировки и самозащита также не являются исключительной целью каратэ-до. Все это составные части каратэ-до. Все это важно для достижения конечной цели каратэ-до, которая заключается не в победе над другими, а победе над собой. Пока не преодолеем себя, как можем мы надеяться преодолеть других?"

Накаяма автор фундаментального учебника "Каратэ-до синкетэй" (в русском варианте - "Динамическое каратэ"), а также серии книг по ката и кумитэ, "Best karate", в 11 томах.

Очень интересно было почитать, спасибо!

Посредничество (Г. Фунакоши)

       В северной части острова Окинава, в графстве Коку-рио, тянется вдоль берега деревня Мотобэ. Рядом с ней, тоже на побережье, - маленькое селенье Сака.
       С началом реформ Мэйдзи в Саку перебралась знать Окинавы, не согласная с новыми порядками. И селенье превратилось в арену бесконечных дебатов и конфликтов, которые потрясали графство Кокурио год за годом.
       Случай, о котором я собираюсь рассказать, произошел давно: я уже пятнадцать лет работал в школе. Тогда и вспыхнул конфликт между селом Сака и соседней деревней. Местная полиция оказалась абсолютно беспомощной, в чем открыто призналась и обратилась за помощью в полицейское отделение Нахи. Но конфликт был политического характера, и только силами органов правопорядка его было не решить. Подключились силы другие: Совет графства, Совет префектуры, само правительство префектуры. Странно, но и меня лично попросили присоединиться к компании арбитров. До сих пор не пойму, почему.
       Тогда я работал в маленькой школе близ бухты Сен-но графства Шуто. И уже давно мечтал перейти в другую школу, в центре Нахи. Я исходил, разумеется, из интересов каратэ. Но случай сменить место работы никак не подворачивался. Я все ломал голову: почему меня так настойчиво просили подключиться к улаживанию конфликта? Им нужно мое боевое умение? Зачем? Такой конфликт поединком не решается... Тут, скорее, другое: среди противников и той, и другой стороны было немало каратистов. Мое появление в арбитражной комиссии может хорошо сработать: всегда приятно встретить родственную душу.
       Так это или нет, не знаю. Отказаться же я не мог. В школе мне дали отпуск и пожелали удачи на новом поприще. Тогда главным транспортным средством в Окинаве
       была лошадь. И ранним утром мы расселись в двухместные кабриолеты и отправились вершить перемирие. От Нахи до деревни Сака было порядка пятидесяти миль. Лошадей, помню, меняли дважды.
       Вот мы и на месте. Подозрительность и враждебность двух крошечных селений ощущалась во всем. Вокруг такая напряженная атмосфера недоверия и злобы, что мы по-настоящему боялись каждую секунду: вот-вот все взорвется и начнется бой не на жизнь, а на смерть. Действовать решили очень осторожно, а главное - не выпустить ситуацию из под контроля.
       Тут произошло нечто непредвиденное и странное. Жителей враждующих деревень собрали на нейтральной территории для переговоров. Смотрели они друг на друга с ненавистью. Вдруг одновременно от обеих групп отходит по человеку, и каждый из них произносит одни и те же слова: "Фунакоши, как ты сюда попал?"
       Мои товарищи-миротворцы усмотрели в этом хорошее начало, обещающее благопристойный, а главное, скорый конец. Не сомневаюсь, они рассуждали так: раз у него друзья и в одной, и в другой деревне, он быстро все уладит, и мир восстановится. Я не разделял такого оптимизма, потому что знаю: неверное слово может разжечь войну, может отодвинуть долгожданный мир на неопределенный, часто долгий срок.
       Без легкомысленного оптимизма я решил сделать все от меня зависящее, чтобы помирить соседей. В той ситуации мое внутреннее эмоциональное состояние я определил бы так: дружеское расположение, готовность понять и быть беспристрастным. Я уважительно и внимательно слушал доводы обеих сторон. Я старался изо всех сил, во-первых, сохранять спокойствие и трезвость оценки, во-вторых, не допустить промаха и не вызвать агрессивной реакции любой из сторон - в накаленной до предела атмосфере это могло произойти в любое мгновение и по самому незначительному поводу. Доходило до того, что на меня были готовы броситься с кулаками. Сначала одни, потом - другие. Я держал себя в руках, сохраняя спокойствие, но "гнул свою линию". Во мне, неожиданно для себя самого, вдруг проснулся умелый и мудрый дипломат: угрозы так и остались просто словами, до драки дело не дошло. Два дня шли бесконечные переговоры, увещевания, я выслушивал взаимные претензии, обиды, вникал в каждую деталь и, наконец, предложил, на мой взгляд, приемлемое компромиссное решение. Оно, к счастью, удовлетворило обе стороны, и мир был восстановлен. Это событие решили отпраздновать. Устроили официальную церемонию в начальной школе деревни Сака. После радостного и веселого вечера наша дипломатическая братия вернулась в Наху.
       Месяц спустя после моего дебюта в роли парламентария меня вызвали в Департамент по делам образования при правительстве префектуры Окинава. Там мне сообщили, что я получаю повышение по службе и назначен учителем в школу, которая находится в центре Нахи. Я так долго добивался этого перевода… И вдруг так быстро и просто все решилось. И в этом случае мне помогло каратэ. Не знай я его значения, тактики и приемов, я бы не сумел добиться желаемого в качестве парламентера-миротворца.

Gichin Funakoshi
Karate-do - My way of Life.
(1975, Kodasha International Ltd.)